Романы и картины
По отношению к Анне Матвеевой успел сложиться такой стереотип: ее рассказы безусловно хороши (не случайно же она дважды побывала в финале «Большой Книги» со сборниками рассказов), а вот крупная форма удается ей меньше. По-моему, роман «Завидное чувство Веры Стениной» должен закрыть эту тему. Он прекрасен, и прекрасен именно как роман, а не как искусственно раскормленный рассказ. Он умно задуман и построен, он рассчитан на то, что мы задержимся в нем надолго и будем со вкусом обживать, бродить по его улицам и галереям, рассматривать картины и делиться воспоминаниями. А в конце все пути сойдутся на ярко освещенной площади, и автор ответит на еще оставшиеся у нас вопросы. Настоящий роман, основательный и парадоксально уютный, с характерами и подробностями, узнаваемыми чертами времени и места. Может быть, нам чуть проще в него влюбиться: мы живем в том самом городе, который описывает Матвеева, и для нас здесь повсеместно рассыпаны знаки, метки, маленькие подарки. Но книга далеко не исчерпывается этим обаянием для своих. И жаль, что некоторые так и не смогли увидеть в ней ничего, кроме традиционной истории женской дружбы-вражды (красавица и серая мышка, одной везёт, другая завидует), истории, приятно приправленной иронией и культурными аллюзиями. Потому что это, конечно, история о чем-то большем — о чуде, которое мы не замечаем, так оно естественно; о чуде любви, о чуде настоящего искусства, преображающего мир вокруг нас.
Книги, действие которых вращается вокруг живописных полотен, можно перечислять долго: от гоголевского «Портрета» и «Портрета Дориана Грея» до «Загадки Рафаэля» и «Кода да Винчи», «Фламандской доски» и «Фламандского секрета», «Девушки с жемчужной серёжкой» и «Девушки, которую ты покинул». Во все времена писатели пишут о тайнах старых и новых, реальных и придуманных картин, о том, как их похищают и подделывают, о мистической связи мира реального и мира, созданного художником. Во все эпохи мастера слова ревниво наблюдают за мастерами кисти, которым дано поймать «души изменчивой приметы». И все-таки интерес к живописи в наше время кажется чем-то особенным. Только один пример, но и его будет достаточно — невероятный успех юбилейной выставки Валентина Серова. Я готова допустить, что это модное поветрие, но ведь «надуло» же его откуда-то. Появился же именно сейчас «Щегол» Донны Тартт, заглавной героиней которого стала птичка с полотна голландского мастера Карела Фабрициуса. А немного раньше — «Белая голубка Кордовы» Дины Рубиной. И «Женщина на лестнице» Бернхарда Шлинка с историей картины, исчезнувшей на сорок лет и неожиданно появившейся вновь. И роман Анны Матвеевой, в котором Вера Стенина разговаривает с Екатериной Скавронской на луврской картине и едва не теряет сознание от густого аромата коровинских роз. Может быть, не так уж это всё и случайно?
Мне кажется, мы устали от давления литературы и кино, которые вот уже больше ста лет то вместе, то порознь борются за наши умы и души. И потому потянулись к искусству, которое говорит без слов и показывает не изменения, а неизменность вещей. Не всё должно быть произнесено, не всё можно объяснить словами. Иногда надо помолчать и позволить замолчать миру. Позволить себе не успеть, не отреагировать, не заметить, пропустить очередное обновление. Позволить себе быть внутри этого мгновения, которое длится и длится. Почувствовать себя частью этого мира, освещенного солнцем. Только классическая живопись способна дать зрителю неповторимое ощущение: ты любуешься миром в той же степени, в какой мир любуется тобой. Только она противостоит жестким современным стандартам привлекательности и предлагает взамен нечто равноценное — критерий подлинности. Только тебе решать, кто ты: неудавшаяся копия глянцевой модели или девушка с картины Рубенса (что-то подобное говорит Вера Стенина дочери). Или Серова. Или Рокотова, о туманных героинях которого вообще нечего сказать, кроме того, что они удивительные. Классическая живопись учит качественно иному восприятию реальности, которая вся предстает как создание искусного мастера. И «Прованс теперь выглядит как картина Сезанна», — замечает Йен Пирс в своем «Портрете». И морозный зимний день у Анны Матвеевой — это «Грабарь за окном». И остатки завтрака норовят прикинуться натюрмортом в голландском стиле… И живопись же подразумевает такой мир, в котором главными ценностями являются долгая учеба, упорный труд, смирение и уважение, изучение традиции, пошаговое продвижение к мастерству — всё, что не слишком популярно сегодня. Это мир, где не боятся больших книг и дочитывают их до конца. И где настоящую цену хорошему писателю определяют по роману, на который он отважился. Хотя мог бы не писать ничего, кроме рассказов, которые гарантированно всем нравятся.
Есть в Белинке:
Матвеева А. А. Завидное чувство Веры Стениной / Анна Матвеева. — Москва : АСТ : Редакция Елены Шубиной, 2015. — 541, [2] с. ; 21 см. — (Проза: женский род).
Инв. номер 2380508-КХ(А)
Мойес Д. Девушка, которую ты покинул / Джоджо Мойес. — Москва : Иностранка : Азбука-Аттикус- 2013 — 542 с.
Инв. номер C2368128-КХ(А); C2368369-КХ
Пирс Й. Загадка Рафаэля / Йен Пирс. — Москва : АСТ : Люкс – 2005. — 239 с. (Арт Детектив. Преступления в сфере искусства).
Инв. номер 2338882-КХ
Тартт Д. Щегол / Донна Тартт. — Москва : АСТ : CORPUS — 2015. — 827, [2] с.
Инв. номер 2374769-КХ(А)