Книги и библиотеки

В том же номере «Нашего наследия», которым я уже любовалась, есть материал о круге московских друзей Булгакова. Автор принадлежит к одной из этих семей, и ему по наследству досталось немало рассказов и преданий. Так, все его близкие единодушно опознавали в Маргарите не Елену Сергеевну, последнюю жену писателя, а жену вторую, предпоследнюю. Мысль, собственно, не новая. Люба Белозёрская не раз называлась одним из прототипов булгаковской героини. Правда, судя по ее воспоминаниям, на Маргариту она все-таки не слишком похожа: слишком многое ей было интересно помимо любви, и скучать она не умела, и радость взращивала из ничего. Была девушкой яркой и энергичной, училась в балетной школе и танцевала в парижских варьете, ездила верхом и водила автомобиль.

Именно ей писатель посвятил «Белую гвардию» и «Собачье сердце», а ее рассказы о жизни в эмиграции, о Константинополе и Париже, использовал в пьесе «Бег». Мемуаристы припоминают ей неосторожную фразу, сказанную в ответ на какую-то булгаковскую жалобу: «Но ты же не Достоевский». Конечно, это не слова Маргариты, которая молитвенно поклонялась дару любимого мужчины. С другой стороны, современникам ведь многое было виднее – и они могли узнавать в героине неповторимую манеру двигаться и смеяться, слова и жесты, всю психофизику и неуловимую ауру реальной и хорошо знакомой им женщины. Всё то, чем Булгаков неосознанно, может быть, наделил Маргариту. К сожалению (или к счастью?), он ничего не рассказал о том, в каких пропорциях смешивал своих женщин, когда создавал подругу Мастера. Хотя, как знать, переживи он войну и доживи до возраста Хемингуэя, не захотел ли бы он вернуться в прошлое, в 20-е годы, когда начиналась его литературная слава? Не захотел бы прожить то время заново, рассказать о своей писательской кухне и написать свой «Праздник, который всегда с тобой»? Разве можем мы предвидеть, какая эпоха нашей жизни будет нам вспоминаться как истинный праздник?

Для Хемингуэя таким праздником остался его первый брак и жизнь в Париже, которая за дымкой лет превратилась в безупречную идиллию. Его первая жена Хэдли Ричардсон вошла в историю литературы в завидном качестве лучшей из жён, женщиной, о которой годы спустя вспоминают с нежностью и огромным сожалением. «Чем больше женщин я узнаю, тем сильнее восхищаюсь тобой», – писал ей бывший муж. На русский язык переведен роман Полы Маклейн «Парижская жена», в котором события показаны глазами Хэдли. Ситуация там, кстати, была внешне аналогична булгаковской: другая женщина сначала стала подругой жены, а уже потом – новой женой входящего в моду мужа. Была и за Хэдли провинность, которую можно истолковать как недостаточно бережное обращение с талантом супруга: она потеряла чемодан со всеми рукописями будущего Нобелевского лауреата. Но ее Хемингуэй, конечно, простил, а вот вторую жену, Полин Пфайфер, не пощадил. Мало того что в конце концов тоже бросил, так еще и увековечил в образе избалованной богачки, разрушающей мир чистых людей. Конечно, мы догадывались, что в реальности всё было далеко не так однозначно.

И роман Наоми Вуд «Миссис Хемингуэй» (Синдбад, 2015), основанный на обширном документальном материале, это лишний раз подтверждает. Посвящен он не одной из четырех жен великого американца, а всем четырем. Каждую мы застаем в тот момент, когда она вот-вот станет «бывшей миссис Хемингуэй», подводит итоги своего брака, вспоминает и пытается понять, почему так вышло и когда сломалось. Всё это на добротно выписанном историческом фоне. Книга показалась мне и познавательной, и приятной для чтения. И интересной не только для тех, кто любил Хемингуэя в юности или продолжает любить сейчас. Она не просто о нескольких очень разных женщинах в жизни одного писателя, она о любви и ее разновидностях. Сдержанная Хэдли и страстная Файф, независимая Марта и преданная Мэри – каждая, едва ли не в химически чистом виде, олицетворяет некий женский тип и один из вариантов любовных отношений. Каждая оказывается идеальной спутницей для определенного этапа: для начала пути, для славы, для войны, для смерти. Временами даже кажется, что Хемингуэй этим мотивом и руководствовался, когда выбирал себе очередную жену. Влюблялся, да, но как-то правильно влюблялся. Четыре времени жизни – и внутри этого времени, будь то жаркое опасное лето или глубокая осень, рядом с ним всегда оказывается женщина, которая нужна. Вызывающая именно те эмоции, которые питают творчество, поддерживающая тот образ и стиль жизни, которые необходимы для творчества именно сейчас. Не хочу сказать, что Хемингуэй или Булгаков действительно просчитывали подобные вещи. Но, может быть, такое чутье является неотъемлемой частью писательского таланта?

Есть в Белинке:

Белозерская-Булгакова Л. Е. Воспоминания / Любовь Белозерская. – М.: Худож. лит., 1989. – 221 с.
Инв. номер с2103627-КХ
Маклейн П. Парижская жена / Пола Маклейн. — Москва : АСТ : Астрель, 2012 — 349 с. (The BEST. XXI век)
Инв. номер 2342865-КХ
Хемингуэй Э. Праздник, который всегда с тобой / Эрнест Хемингуэй; Пер. с англ. [М. Бруна и др. ]. – М.: Прогресс, 1965 – 160 с.
Инв. номер с1234551-КХ. Первое издание знаменитой книги. Есть еще дополненное переиздание 2011 года в переводе Виктора Голышева