Книги и библиотеки

Российская литературная премия «Ясная Поляна» второй год выбирает победителей в номинации «Иностранная литература». И два года подряд в списке претендентов не меньше трети – американцы. Здесь и Майкл Каннингем, один из самых важных прозаиков современной Америки. И Дэйв Эггерс, создатель антитехнологического манифеста «Сфера». И модный этнический афганец Халед Хоссейни, представленный сразу двумя произведениями. И Чимаманда Нгози Адичи, американка нигерийского происхождения, автор волнующего и познавательного романа «Половина желтого солнца» – о Гражданской войне в Нигерии в конце 60-х годов ХХ века, о непризнанном государстве Биафра, в котором живут и умирают ее герои. Есть здесь Джонатан Литтелл, принадлежащий сразу и Франции, и США. Не всё чисто и с остальными кандидатами: вот Орхан Памук, например, лауреат нынешнего года (за роман «Мои странные мысли»), преподает в Колумбийском университете и как минимум полжизни проводит в Америке. А ведь есть еще американские писатели, которые присутствовали в прошлогоднем списке «Ясной Поляны» и не вошли в нынешний: Донна Тартт, автор «Щегла», нобелевская лауреатка Тони Моррисон, Рут Озеки, наконец, ставшая первым зарубежным лауреатом этой премии за книгу «Моя рыба будет жить».

Делать ли из этого вывод, что именно американцы создают сегодня наиболее значимую литературу? Или их просто очень грамотно продвигают и активно переводят? Или это всего лишь субъективные предпочтения тех критиков, которые номинируют книги на премию? Наверное, всего понемногу. Плюс интеллектуальное обаяние страны, где все пишут. Где каждый, кто чего-то добился и до чего-то додумался, должен этот опыт описать. Их ведь на самом деле очень много, профессионально пишущих американских авторов, у которых выходят книги, мнением которых кто-то интересуется. Если уж  петицию против Дональда Трампа подписали в своё время 450 литераторов – а это, наверное, только те, кто имеет хоть какой-то общенациональный вес.

Правда, нет под этим обращением имени человека, которого многие считают сегодня американским писателем №1 – Джонатана Франзена. Сам он, будучи противником Трампа, так объяснил свою позицию: «Я не люблю подписывать открытые письма. Уже один язык, которым они пишутся, вызывает у меня отторжение. Также я с недоверием отношусь к либералам — как, впрочем, к людям из любой политической прослойки, которые создают подобные петиции исключительно для того, чтобы как-то хорошо себя почувствовать». Сказано сильно и было бы совсем убедительно, если бы не злополучное «письмо западных интеллектуалов», которое Франзен четыре года назад подписать не побрезговал. В том письме, опубликованном перед сочинской Олимпиадой, целый ряд писателей первого ряда, от Кутзее и Памука до Маргарет Этвуд, призывали президента России оставить в покое сексуальные меньшинства и защитить свободу творчества от православной общественности. Наверное, можно было бы говорить об этом серьезно и по существу. Если бы не очевидная пошлость этой акции (как и всех прочих коллективных воззваний к властям, на нашей памяти подписанных деятелями культуры любых взглядов). И если бы не тот факт, что такие письма подписывают люди, которые этой пошлости не могут не видеть – такие, как Франзен или англичанин Джулиан Барнс.

Конечно, это прекрасно, когда книга настолько хороша, что до политических взглядов и жестов ее автора тебе уже нет никакого дела. Но в случае с Франзеном и его последним романом «Безгрешность» это все-таки не так. Вроде бы, и семейная история интересная и небанальная, и параллельный конфликт должен задевать за живое, потому что он про нас и нашу тотальную прозрачность и уязвимость в эпоху интернета. И можно уже читать и представлять Дэниэла Крейга, который в будущей экранизации сыграет главного злодея. Но как же это затянуто. Как утомительно подробно и нечеловечески серьезно. Как простодушна и непоколебима вера американского творца в то, что то, что он сейчас говорит, никому до него не приходило в голову. Как несмешно они шутят про русскую мафию. И как по-прежнему не умеют изображать русских – это я прежде всего про «Щегла», которого тоже следовало бы ужать раза в четыре. Но есть в «яснополянском списке»–2016 еще одна очень большая книга, которую сокращать нисколько не хочется. Объемная и жестокая семейная сага Филиппа Майера «Сын» читается на одном дыхании. Может быть, потому, что там наконец-то есть всё то, что должно быть в Настоящем Американском Романе – Техас, индейцы, дороги и кони, земля, кровь и долг. Всё, что есть у живого классика Кормака Маккарти. Всё, что американцы как народ действительно пропустили через себя, что является частью их мифологии и национального духа – в отличие от Второй мировой войны и голландской живописи.

Из того, что есть  в Белинке:

Каннингем М. Часы / Майкл Каннингем.- М.: Астрель : Corpus, 2010. — 255 с.
Инв. номер с2316648-КХ(А); с2325601-КХ. Лучший роман писателя
Маккарти К. Кони, кони… // Иностранная литература. 1996. №10. Первая часть знаменитой «Пограничной трилогии», которую продолжают романы «За чертой» и «Содом и Гоморра».
Маккарти К. Кровавый меридиан, или Закатный багрянец на западе / Кормак Маккарти. — СПб : Азбука : Азбука-Аттикус, 2012. — 382 с.
Инв. номер 2368300-КХ(А). Роман-эпос, с которого началась настоящая слава Маккарти.
Озеки Р. Моя рыба будет жить: сказка о временном существе / Рут Озеки. — М.: АСТ, 2015. — 478 с.
Инв. номер 2381445-КХ(А)
Франзен Д. Свобода / Джонатан Франзен. — М.: Corpus : Астрель, 2012.- 671 c.
Инв. номер 2337361-КХ; 2342863-КХ(А). На «Ясную Поляну» претендовал другой роман — «Поправки».