Книги и библиотеки

Среди учеников этнографа Владимира Германовича Богораза (он же революционер Натан Богораз из предыдущего очерка) было немало выдающихся ученых, посвятивших себя улучшению жизни народов малого Севера и изучению их культуры и быта. Особняком от них стоит имя Глафиры Макарьевны Василевич – личности уникальной настолько, что можно без преувеличения считать ее живой легендой современной эвенкийской культуры.

В завершающем очерке о жизни и деятельности блестящих исследователей холодного мира чукоч и тунгусов очень хочется рассказать о женщине, которой удалось не только изменить восприятие северными народами образа женщины-ученого, женщины-педагога как таковой – но и (что значительно труднее) завоевать их уважение.

Глафира Макарьевна родилась 15 марта 1895 года, в селе Нестеровщина Минской губернии (по другим данным – в Петербурге). Родители ее были простыми, но честными рабочими: отец работал на заводе, мать шила дома, выполняя частные заказы обеспеченных клиенток из среднего класса. Но, несмотря на достаточно скромный образ жизни, родители хотели дать девочке хорошее образование, поэтому определили ее в Петровскую женскую гимназию, которую юная Глафира окончила с отличием в 1912 году. Отличная учеба помогла девушке добиться присуждения ей общественной стипендии, которой удостаивались только лучшие ученицы, но и помимо этого Г. Василевич сразу же, как только ей исполнилось 14 лет, начала давать частные уроки, чем неизменно помогала своей семье.

После окончания гимназии в 1913 г., девушка устроилась на постоянную службу в казначейство почтамта, где и проработала вплоть до 1920 г. в отделе иностранной почты. Здесь ей во многом пригодилось полученное в гимназии хорошее знание сразу трех иностранных языков — немецкого, французского и английского, которое впоследствии оказалось столь необходимым и в работе с научной литературой. На этом, однако, жадная (в хорошем смысле) до знаний натура Г. М. Василевич не остановилась, и в 1920-1924 гг., продолжая параллельно работать, будущая этнолингвистка получает высшее образование на этнографическом факультете Географического института в Санкт-Петербурге.

Естественно, так же, как и ее знаменитые коллеги из предыдущих публикаций, Глафира Макарьевна не хотела быть (да и не была по природе своей) «кабинетной мышью». Девушка начала свою работу по изучению народов Севера еще будучи «зеленой» студенткой, приняв участие в Печорском отряде Северной научно-промысловой экспедиции. На базе последней, к слову, позже был создан первый Арктический институт в стране.

Пять лет обучения в уникальном учебном заведении, которое впервые в России давало возможность профессионально подготовить этнографов, заложили прочную базу в подготовке Г. М. Василевич как будущего ученого. Профессор Л. Я. Штернберг организовывал преподавание таким образом, что студенты получали не только широкое этнографическое образование, но и глубокие познания в истории мировой культуры. Дисциплины, преподававшиеся студентам, были настолько обширны, что, в конечном итоге, слушатели курса овладевали всеми отраслями естественных наук и лингвистики. Так, будущие специалисты могли одновременно изучать фольклористику, сравнительное языкознание и вместе с тем погружаться в основы статистики, овладевать мастерством черчения и картографирования, погружаться в глубины антропологии и детально исследовать ботанику с зоологией вместе взятой.

Во многом такой подход обуславливался жизненным кредо их ученого-наставника Л. Я. Штернберга, считавшего, что «кто знает один народ — не знает ни одного; кто знает одну религию, одну культуру — не знает ни единой». Исходя из этого, легко можно понять логику главных преподавателей, где Штернберг представлял собой «кнут», а руководивший студентами вместе с ним В. Г. Богораз – «пряник», так как всячески подбадривал и поддерживал молодых людей во время выезда «в поле».

Об успехах Глафиры Василевич в учебе можно судить хотя бы уже потому, что после окончания оной, девушке предоставили возможность остаться ассистенткой при кафедре Народов Севера в уже созданном к тому времени Арктическом институте. Таким образом, Г. Василевич официально стала первой помощницей Л. Штернберга и В. Богораза, чем немало удивила своих бывших однокурсников – никто из них и подумать не мог, что эта хрупкая, обычно молчаливая девушка сможет с легкостью обойти их всех по уровню своего научного профессионализма.

Эту торжественную предысторию можно считать началом полувековой истории исследования, погружения и, фактически, создания эвенкийской лингвистики и эвенкийского литературного языка – и у истоков всего этого стояла Глафира Макарьевна Василевич, в одиночку постигавшая тонкости столь трудного дела, находясь при этом в неотрывной связи от изучения культуры и повседневного быта эвенкийского народа. В 1925-м году она впервые выезжает в Тайгу уже в качестве полноформатного ученого, с экспедицией, организованной Комитетом Севера. Во время этого путешествия Г. Василевич удается побывать в верховьях Нижней Тунгуски, Непы и верхних притоках Подкаменной Тунгуски.

Эта экспедиция навсегда меняет жизнь ученой, подтверждая правоту ее внутренних переживаний относительно судеб народов Малого Севера: то, в каких условиях живут эвенки, крайне отличается от «идеальной земли» догматических канонов социализма. Нищета, отсутствие минимальной образовательной базы и лишь голое стремление выжить в суровой тайге – таков основной «план жизни» жителей таёжных племен.

Стремясь помочь, Глафира, можно сказать, сливается с миром «Дикого Севера», всю себя она посвящает проникновению в мироустройство тунгусского народа, в его надежды, бытовое естество, буквально во все сферы этой жизни. Целью своей она видит понимание основ их мира, культуры, настолько же отличной от западной, насколько сыр может отличаться от сырого оленьего мяса. Огромную роль в этом постижении играет, конечно же, язык. Стоит лишь озвучить тот факт, что девушка в одиночку занималась разработкой эвенкийского алфавита и азбуки, чтобы иметь возможность обучить самых маленьких. «Как???», — спросите вы, но в том-то и дело, что простой человеческой логике не поддается понимание того, каким образом мозг этой лингвистки смог проникнуть в самые глубинные структурные основы языка.

Она сумела не только понять его исконные, причинно-следственные связи, что еще могло бы как-то объяснить ее способность говорить на эвенкийском лучше, чем некоторые носители самого языка – но и смогла воссоздать и задокументировать некую его систему, вполне возможно, неосознаваемую на протяжении веков даже самими эвенками. Последнее, должно быть, и помогло Глафире Макарьевне создать множество учебников эвенкийского литературного языка, по которым впоследствии, как утверждают биографы, занималось три поколения тунгусских детей и взрослых.

Удивительно и то, что весь материал для своих научных исследований героиня данного очерка добывала также сама: когда мы говорим, что Глафира «слилась» с миром эвенков, то имеется в виду смысл самый, что ни на есть, буквальный. Девушка, по рассказам старожилов, сама объездила все существовавшие на тот момент племена – сплавляясь по рекам в обычной лодке наподобие каноэ. Не пугали ее и трудности таёжного быта: так, от заплутавших медведей молодая лингвист и этнограф довольно бодро отстреливалась из двуствольного ружья. За свой необузданный нрав Г. М. Василевич получила от тунгусов прозвище «Энгенси», что переводится как «Сильная».

Собирая материалы по специальным заданиям, Г. М. Василевич из каждой поездки привозила все новые, богатые лингвистические, этнографические и фольклорные материалы, часть из которых была использована при публикации отдельных работ, а также многочисленных статей, словарей и учебников.

В общей сложности, из-под пера Г. Василевич вышло около 150 работ, большая часть из них была посвящена эвенкийскому языку, особенностям его диалектов и разнообразию и семантике фольклорных материалов тунгусского края. Кроме всего прочего, исследовательница занималась также адаптацией для народа эвенков произведений русской классической литературы. Среди ее переводов числятся произведения таких классиков, как А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, А. Блока и ряда советских авторов. Самыми значительными научными монографиями лингвиста-этнографа считаются признанные во всем мире сборник «Материалы по эвенкийскому фольклору» (1936) и «Очерк грамматики эвенкийского языка», вышедший одновременно с «Эвенкийско-русским словарем» в 1940-м году.

Помимо основной научной деятельности, Г. М. Василевич занималась еще и подготовкой переводчиков с эвенкийского на русский и обратно. Будущими научными кадрами при этом обязательно должны были стать непосредственно сами тунгусы – таким образом, ученая передавала накопленные за десятилетия знания самим носителям языка, буквально создавая «с нуля» переводную культуру Севера. Современники исследовательницы в один голос говорят о строгости, но и потрясающей компетенции педагога-этнографа: все замечания и суровость в преподавании выражались Г. М. Василевич исключительно «по делу».

Справедливость в обучении стала одним из ведущих педагогических принципов женщины, потому что она не имела права «дать осечку» или схалтурить относительно усвоения учениками материала. От качества усвоения и дальнейшего использования языкового материала, по сути, зависело будущее эвенкийской грамматики – ведь кто, как не сами представители тунгусских племен должны были ею пользоваться и совершать в будущем с её помощью научные открытия, создавать литературные произведения и просто строить цивилизованное общение?

Ответственность за судьбу языка была максимальной, именно поэтому Глафира Макарьевна не могла позволить себе закрывать глаза на нерадивость учеников, которая, конечно же, имела место быть время от времени, так как процесс обучения в принципе является подвижной живой субстанцией – а для народа, столетиями не державшего в руках пера, это было вдвойне труднее. Тем не менее, ученики старались и делали немалые успехи, о чем можно судить уже хотя бы по количеству аспирантов, выпущенных из-под чуткого руководства лингвистки: за все время ее преподавания их было не менее 500 человек, и это только те, кто решил и дальше всерьез заниматься научной карьерой или просвещать собственный народ.

В заключение нужно сказать и о том, что не обошлось в жизни Г. М. Василевич и без «черных пятен» — имеется в виду Великая Отечественная война, отнявшая у лингвистки последних близких (мать и друзья), и обширное «дело востоковедов», в которое, к сожалению, замешали и её. Будучи осужденной на 10 лет за некие реакционные теории, которые она якобы «протаскивала» в своих научных работах, Глафира Макарьевна попала в лагерь в Пермской области, где провела в целом четыре с половиной года – после чего была освобождена. Столь короткий (относительно, конечно же, десяти лет) срок был обусловлен лишь тем, что осудили Глафиру Макарьевну не в 1937-м, а в 1952-м – за год до смерти И. Сталина. Амнистия после кончины советского лидера партии дала возможность освобождения для многих несправедливо осужденных советских историков, поэтому-то Василевич и смогла выйти раньше почти на пять лет.

Годы заключения все же основательно подорвали здоровье исследовательницы, однако она держалась до самого конца, тщательно скрывая течение своей болезни (предположительно онкологии) от коллег и тех немногих друзей, что остались у нее уже после войны. Сила духа этой женщины поражает, так как в возрасте шестидесяти пяти (!) лет она сумела совершить пятую (но, увы, уже последнюю) масштабную экспедицию в земли эвенков, чтобы повидаться с бывшими своими учениками и посмотреть, развивается ли ее дело после стольких лет преподавания в эвенкийских школах. По свидетельствам очевидцев, Глафира Василевич и в шестьдесят пять была активной, интересующейся всеми делами тунгусов ученой, при этом ее очень обрадовали и уровень грамотности местного населения, и, ставшие уже сами преподавателями, бывшие подопечные.

Жизнь лингвиста-этнографа, женщины-ученого, «Энгенси» эвенкийского народа оборвалась 22 апреля 1971-го года, в возрасте семидесяти шести лет. За четыре месяца до этого болезнь внезапно обострилась и буквально «сожгла» Глафиру Макарьевну, но перед уходом рядом с ее кроватью были самые близкие ученики и подруга, поэтому по воспоминаниям этих людей, душа ее ушла мирно – как раз аккурат в праздник светлой Пасхи. Такова судьба женщины, вынесшей подобно Прометею из тьмы веков огонь познания для эвенкийского народа. За это ее любят, ценят и будут помнить до самой своей смерти те немногие представители тунгусских племен, что еще остались сегодня на территории нашей огромной страны.

Работы Г. М. Василевич, имеющиеся в нашей библиотеке:

Василевич Г. М.

Типы оленеводства у тунгусоязычных народов (в связи с проблемой расселения по Сибири) / Москва : Издательство «Наука», 1964. – 10, [1] с. Инв. номер С1195632-КХ. Все, что вы хотели знать об оленях и не только.

Эвенкийско-Русский словарь (Составила Г. М. Василевич) / Москва : Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1940. – 208 с. Инв. номер С297417-КХ. Тот самый, первый эвенкийско-русский словарь.

Очерки диалектов Эвенкийского (Тунгусского) языка / Ленинград : УЧПЕДГИЗ, 1948. —  352 с. Инв. номер 452273-КХ.  Научный труд о разнообразии диалектов северных племен, интересен будет как лингвистам, так и профессиональным этнографам, специализирующимся на северных народностях.

Материалы по эвенкийскому (тунгусскому) фольклору. Выпуск 1 / Ленинград : Издательство Института Народов Севера ЦИК СССР им. П. Г. Смидовича, 1936. – 290 с. Инв. номер Пр.7409-КХ. Сказки, песни, потешки эвенков – это отдельный пласт северной культуры. Если вы думаете, что фольклор может быть строго прямолинейным – значит, вы еще не знакомы с эвенкийским фольклором…

Книга о Г. М. Василевич, короткая, но достаточно емкая:

Г. М. Василевич – Крупнейший советский тунгусовед [к 70-летию со дня рождения] / Якутск : Якутское книжное издательство, 1965. – 45, [2] с. Инв. номер С1217467-КХ.