Место на полке-25. Куприн
Сегодняшнее 150-летие Александра Куприна не стало (в отличие от предстоящего бунинского) поводом для больших юбилейных торжеств. Но нельзя сказать, что он обижен или забыт. Его книги переиздаются и перечитываются, становятся основой для сериалов и мюзиклов. Его не слишком высоко оценивают современные литературные эксперты, и их даже можно понять. Эту прозу трудно комментировать и препарировать, в ней нет второго дна и потайных ходов. Всё, что автор хочет сказать, он говорит сам, не оставляя пространства для безответственных догадок и изощренных филологических домыслов.
Его называл своим любимым прозаиком Сергей Довлатов, но это иногда объясняют своеобразной довлатовской скромностью: будто бы ему было неловко иметь в кумирах Толстого или Достоевского, вот Куприн – он впору. И в нём действительно есть эта особенность: он нигде не жмёт и не давит, с ним удобно, с ним можно всё обсудить. И как бы то ни было, ведь именно Довлатов во многом продолжил купринскую традицию – как блестящий рассказчик и герой своей прозы, как человек, жизнь которого не менее увлекательна, чем его книги.
В этой жизни были грустное детство и всероссийская известность; бедность и богатство; военная служба, войны, революции, эмиграция, возвращение. Два брака. Романы, повести, очерки, рассказы для детей. Он любил: «велосипед, огород, охоту, рыбную ловлю, уютную беседу в маленьком кружке близких знакомых и собственные мысли наедине». Он летал на воздушном шаре и спускался под воду в водолазном снаряжении, дружил с балаклавскими рыбаками и знаменитыми спортсменами, проводил время с выдающимися людьми своего времени и пропадал с самыми сомнительными персонажами – и везде, со всеми ему было интересно.
Он считал, что надо всё распробовать, узнать, потрогать, попробовать понять. По разнообразию тем, сюжетов, сфер жизни, в которые он погружался, его просто не с кем в русской литературе сравнить. Цирк, завод, публичный дом, армия, Москва, Крым, Париж, кошки, собаки, лошади – в его книгах мы находим огромный мир, а не одного автора с его травмами и переживаниями. В его книгах всегда важнее «что», а не «как». Но как раз то, «как», вызывает столько сомнений у людей с тонким вкусом.
Вы можете считать переслащённым «Гранатовый браслет» и грубой – «Яму», можете (вслед за Буниным) найти у него миллион погрешностей против стиля. И это ничего не изменит. Потому что сила этой прозы не в совершенстве, у которого могут быть степени и видимые признаки, к которому можно стремиться или приближаться. Её сила – в обаянии, которое не измерить, не разъять на элементы, которое просто есть или нет. В том самом «лёгком дыхании», о котором писал его заклятый друг.
У Александра Ивановича был далеко не простой характер, есть немало захватывающих рассказов о вспышках его темперамента и красочных скандалах с его участием. И жизнь у него была не самая лёгкая, и смерть тоже. Но как-то не получается ни злиться на него, ни жалеть. Потому что первое и главное, с чем мы встречаемся, вступая в его мир – это любовь к жизни и всему живому. Это то самое, не иссякающее со временем обаяние его личности – очень узнаваемое, немного «медвежье» обаяние ладного, крепко сбитого, умного русского мужчины, которому интересно. Который заставит вас плакать и смеяться, которого всегда будет в чём упрекнуть, но который в трудные времена поймёт и пожалеет, как никто другой.
ДЕСЯТЬ СБОРНИКОВ, В КОТОРЫХ ЕСТЬ ТЕКСТЫ АЛЕКСАНДРА КУПРИНА – ИЗВЕСТНЫЕ, ЛЮБИМЫЕ, ПОЛУЗАБЫТЫЕ:
Детвора: Повести и рассказы русских писателей. – Пермь: Кн. изд-во, 1989. – 378 с. (Домашние вечера). Инв. номер 2094291
Дуэль: Повести русских писателей. – М.: Правда, 1990. – 590 с. Инв. номер 2135899-КХ
Зоркое око: повести и рассказы о разведке. – М.: Правда, 1990. – 462 с. (Мир приключений). Инв. номер С2142924-КХ
Миньона: Музыка в русской прозе (вторая половина XIX века). – М.: Музыка, 1991. – 319 с. Инв. номер 2148639
Молекулярное кафе: фантастические рассказы и повести. – М.: Молодая гвардия, 1988. – 382 с. (Библиотека молодой семьи). Инв. номер 2064097-КХ
Открытие страны огня: произведения русских писателей о Донбассе: [сборник]. — Донецк: Донбасс, 1984. — 319 с. ([Библиотека «Заграва»]). Инв. номер 1928153-КХ
Рынок любви: Сборник. – Саратов: Заволжье. Информационно-издательский центр, 1993. – 366 с. (Он и она: Антология любовной прозы). Инв. номер 2182606-КХ
Свет маяка: [сборник, посвященный морю и морякам]. – М.: Молодая гвардия, 1988. – 493 с. Инв. номер 2064098-КХ
Царица поцелуев: Эротические новеллы и сказки русских писателей. – М. : Внешсигма, 1993. – 479 с. Инв. номер 2177516-КХ
Шахматная новелла: Сборник. – М.: Физкультура и спорт, 1989. – 544 с. Инв. номер 2109600
7 сентября, 2020 в 15:18
Спасибо, что вспомнили дорогого моему сердцу Куприна! Мне кажется, его главная проблема была в том, что у него не было своей темы (как у его друга-соперника Бунина): уже писали и о маленьком человеке, и о проституции, и о вечной любви. И вроде бы, в стиле и мировоззрении его ничего особенного не было, а все-таки что-то совершенно исключительное звучит и в «Поединке», и в «Гранатовом браслете». Куприн для меня как привет из юности. Я писала выпускное сочинение в школе по «Гранатовому браслету» и потом много лет боялась перечитывать Куприна, разочароваться, найти вот эту слащавость. Но недавно слушала передачу на «Свободе», Игорь Померанцев примерно то же самое говорил, что не читал Куприна с юности и боялся перечитывать, однако перечитал с удовольствием. Его высокая оценка меня очень вдохновила, интуиция, несмотря на юность, не подвела: в самом деле, Куприн прекрасный прозаик, тонко чувствующий и не рисующийся, а в «Гранатовом браслете» есть особенная музыкальность (в том числе композиционная), граничащая, конечно, и с сентиментальностью. Но тут как с произведениями Рахманинова (или, например, стихами Блока — в них же тоже есть сентиментальность) — нужен исполнительский такт, чтобы не впасть в мелодраму. Куприн — будто не сочинитель, а талантливый исполнитель «жизненных драм», исполнение его очень искренно, волнует (хотя, возможно, и не является виртуозным и сверхгениальным). Интересно, что Куприн (как и Достоевский, например) очень нравится в юности, в отличие от того же Бунина или Толстого, Чехова (или мне так кажется — что это писатели для более зрелого возраста). А в юности прощаешь стилистические, да и фактические огрехи (которых и у Достоевского немало), ради важного, что понимается интуитивно, но ценность которого не вызывает вопросов, вот хотя бы эта «вечная любовь».
7 сентября, 2020 в 15:30
Анна, спасибо! Какой замечательный у Вас рассказ получился об отношениях с Куприным) У меня было по-другому — я в юности и потом долго очень любила Бунина, а Куприна почувствовала и оценила гораздо позже. И как, может быть, ни странно, именно он показался мне более зрелым и в чем-то более надёжным. Как-то с ним тепло, правда?
7 сентября, 2020 в 16:24
У каждого своя история) С Куприным да, тепло, он не высокомерный, не сноб.
7 сентября, 2020 в 16:26
Обязательно перечитать надо. Да, гранатовый браслет из редкого зелёного граната…
7 сентября, 2020 в 16:43
Кажется, там же даже один был редкий зелёный гранат. Который дает женщинам дар предвидения