Время для чтения-22. Десять секретов Михаила Пришвина
Михаил Михайлович Пришвин, 150-летие которого мы отмечаем в феврале 2023 года, прожил не просто долгую, но на удивление в общем благополучную жизнь. Хотя имел массу возможностей сгинуть, сломаться, умереть от неестественных причин и задолго до старости.
Глупо было бы исключать удачу и банальное везение, но не забудем и про интеллект, разумную осторожность и то, что мы сегодня называем элементами жизненной стратегии.
Иметь профессию
Пришвин получил образование агронома в Лейпцигском университете и работал по специальности, хотя и не так долго. Уверенность, что где бы ты ни оказался, ты везде сможешь заработать на кусок хлеба, важна для любого человека, но для художника – особенно. И особенно ценно, если твоя запасная профессия не даст тебе пропасть даже в русской деревне в не самые простые времена.
Если иметь хобби, то полезное
У Михаила Михайловича таковым была фотография, в которой он неустанно совершенствовался и достиг немалых высот. То, что он не мог или не хотел сказать словами, он договорил фотообразами. А во время эвакуации, в ярославской деревне, он за хлеб и картошку фотографировал тех, кто уходил на фронт, и тех, кто их провожал – и как дорожили этими снимками и те и другие.
Лечиться природой
Выдающийся писатель-натуралист, он не просто платонически любовался природой и воспевал её красоты. Он прошел и проехал тысячи километров по русским лесам и равнинам, при любой возможности выбирался подальше от обитаемых мест, не боялся ни стужи, ни слякоти. Охотился, ловил рыбу, собирал грибы и ягоды, со вкусом проживал сезонные изменения. Был уверен, что плохой погоды не бывает и метеозависимостью (в плохом смысле) не страдал.
Вечер тёплый и такая тишина, что ждёшь чего-то напряженно: должно же что-нибудь случиться в такой тишине. И вот, кажется, пришло: кажется, начинают шептаться между собой деревья: берёза белая с другой берёзой белой издали перекликаются, осинка молодая стала на поляне, как зелёная свеча, находит себе такую же свечу, черёмуха черёмухе подаёт ветку с раскрытыми почками. И так, если с нами сравнить, мы звуками перекликаемся, а у них аромат: сейчас каждая порода окружена своим ароматом… (Из книги Михаила Пришвина «Фацелия»)
Путешествовать по России
Прожив часть молодости в Германии, а первую большую любовь встретив в Париже, Пришвин больше никогда не был за границей. Но объездил всю страну – и по своей воле, и по командировкам разных изданий. Он восхищался Дальним Востоком, знал и ценил Север, увлекался Средней Азией и нежно любил срединную Россию. Он не поленился убедиться на собственном опыте в огромности и разнообразии своей Родины.
Иметь друзей вне своего круга
Пришвин никогда не ездил в командировки в составе писательских групп и не дружил с коллегами (как правило, потенциальными конкурентами). Но среди его друзей были академик, крестьянин, дирижер, профессор консерватории, влиятельный чиновник, морской офицер, охотники и журналисты. Ещё до революции он стал членом Русского географического общества, состоять в котором во все времена считается очень почётным и означает принадлежность к уважаемому клубу.
Заниматься фольклором
И тогда у мира всегда будет интересный второй план и второе дно. Пришвин начал с того, что записывал сказки на заповедном Русском Севере и на всю жизнь сохранил страстный интерес к народным преданиям и сказаниям, песням и плачам, пословицам и поговоркам, быту народа и его мироощущению.
В Москве я выпросил у Луначарского мандат на собирание фольклора и на тюке, в котором были зашиты все запрещённые вещи, написал красным карандашом: фольклор, продукт не нормированный. Слово «фольклор» действовало так же решительно, как «маголиф», и только благодаря ему я довёз благополучно и ружьё и другие вещи (Михаил Пришвин. Охота за счастьем)
Читать и перечитывать Пушкина
Моя родина не Елец, где я родился, не Петербург, где наладился жить, – то и другое для меня теперь археология; моя родина, непревзойдённая в простой красоте, в сочетавшейся с нею доброте и мудрости, – моя родина – это повесть Пушкина «Капитанская дочка» (из книги Михаила Пришвина «Незабудки», созданной его вдовой Валерией Дмитриевной на материале дневников писателя)
Если вести дневник, то тайный
Не только потому, что «мало ли». Пришвин оставил 120 рукописных тетрадей, которые в опубликованном виде представляют 18 томов – это была и его творческая лаборатория (большинство лирических миниатюр рождались именно там), и место, где он был совершенно откровенен, и способ психологической разгрузки. Вся горечь оседала в секретных записках для себя и не отравляла ни повседневной жизни, ни творчества.
Не думать, что старость закрывает все двери
Какие-то, наоборот, открывает. Михаил Михайлович встретил свою главную любовь в 66 лет, и эта любовь дала ему второе и третье дыхание. Он писал новые книги, сохранил абсолютную ясность ума, жил в таком доме, о котором мечтал. Достойно прошёл все испытания и почти до самого конца ничем не болел. Четырнадцать оставшихся ему лет он был по-человечески очень счастлив – потому, что решился на это.
Поддерживать в себе чувство праздника
Он был невесёлым и мнительным ребенком, нервным подростком, странным молодым человеком – и сам упорно, из года в год, тренировал свои скромные навыки душевной радости. Постепенно «наживал» улыбку, учился праздничному взгляду на мир и сумел написать книги, полные воздуха и света.
День прошёл, как самый большой праздник, чего стоит жизнь одного только моего окна: какими чудесными узорами разукрасил его мороз поутру, как от солнца протаяла солнечная серединка, потом исчезло всё и на краях, а вечером опять заузорилось. Так и весь день, как окно: в середине пламенеет воздух, плавится снег, и выступает вода на дороге, а утром и вечером всё обрамляется легкоморозными зорями. День, как в раме, день, как окно в грядущее… (из книги Михаила Пришвина «Незабудки»)
ЧИТАЕМ ПРИШВИНА
В краю непуганых птиц. Онего-Беломорский край. – Москва–Ленинград: Государственное издательство художественной литературы, 1934. – 193 с. Инв. номер С84977. Первая книга Пришвина «В краю непуганых птиц» (1907) под одной обложкой с большим очерком «Отцы и дети», написанным по следам поездки в те же места, на строительство Беломорско-Балтийского канала в начале 1930-х.
Весна света: избранное. – Москва : Молодая гвардия, 1953. – 592 с. Инв. номер Б645355-КХ. Последняя книга, которую Пришвин увидел при жизни – роскошное по тем временам юбилейное издание с иллюстрациями Фёдора Глебова, содержащее большинство его самых известных произведений: «Черный араб», «Женьшень», «Фацелия», «Кладовая солнца» и многое другое.
Времена года: сборник. – Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1984. – 239 с. Инв. номер М1942437-ОРК. Светлые и свежие миниатюры писателя с чудесными рисунками Петра Багина.
Курымушка: книга первая романа «Кащеева цепь» [для среднего и старшего возраста]. – Москва : Детская литература, 1986. –335 с. Инв. номер М1990471-КХ. Первые четыре звена автобиографического романа «Кащеева цепь», посвящённые детству и отрочеству героя: хорошо для первоначального знакомства с «трудным» Пришвиным.
Любовь и война: Валерия и Михаил Пришвины, 1940–1943. – Санкт-Петербург – Москва : Росток : Литературный музей, 2021. – 518 с. Инв. номер 2434720-КХ. Дневниковые записи и письма Пришвина за 1940–1943 годы с комментариями, репликами, уточнениями Валерии Дмитриевны. Читается как большой роман-диалог о пути друг к другу, счастье узнавания и просто о счастье.
Осударева дорога. Роман-сказка. – Москва: Советская Россия, 1958. – 238 с. Инв. номер 873094. Многострадальный, очень важный для Пришвина роман, над которым он работал долгие годы. История мальчика, заблудившегося в северных лесах и встречающегося со строителями Беломорско-Балтийского канала
Охота за счастьем. – Москва: Московское товарищество писателей, 1933. – 336 с. Инв. номер С84982. Симпатичная книжка с неожиданными иллюстрациями Даниила Дарана, включающая программный для писателя рассказ «Охота за счастьем» и другие важные тексты