Время для чтения-30. Юрий Бондарев. Главные книги-1
В марте 2024 года исполняется 100 лет со дня рождения Юрия Васильевича Бондарева, выдающегося писателя, стоявшего у истоков «лейтенантской прозы», тонкого лирика, умного и прозорливого публициста. Предлагаю в преддверии юбилея вспомнить и перелистать его главные книги.
«На большой реке»
Первая книга 29-летнего выпускника Литературного института. Сборник из одиннадцати рассказов, среди которых очень известные («Поздним вечером» и «Незабываемое») и полузабытые («Инженеры»). Это красивые, правильные, психологически точные истории о людях, их отношениях, о преодолении себя и обстоятельств – тема, которая станет одной из главных для писателя.
Неслучайно и название сборника – всю жизнь его завораживала тайна воды, а «водные» метафоры проходят через всё его творчество. И самые первые воспоминания Бондарева были связаны с водой: «Хорошо помню залитый солнцем Урал и себя барахтающимся в первозданно чистой воде, где над донной галькой мелькали темные спины пескарей». Подростком он каждое лето ездил в Башкирию и сохранил драгоценную память о реке Белой, на которой они проводили дни и недели с дядей и двоюродным братом Сашкой.
«Юность командиров»
Месяц назад они были в ветреных, лесистых Карпатах, за тысячи километров отсюда, и вот теперь шли по белым новогодним улицам незнакомого тылового города с каким-то уютным названием Березанск – и было непривычно и странно, что нет на чистом снегу черных оспин воронок, следов танковых гусениц, глубоких колей орудийных колес. И Алексей сказал с непонятным самому себе чувством непрочности, будто еще раз убеждаясь:
– Кажется, тысяча девятьсот сорок пятый… а?
Первый опыт писателя в крупном жанре, повесть 1956 года о послевоенном становлении молодых офицеров Алексея Дмитриева и Бориса Брянцева, о том, как можно достойно отвоевать, но не пройти испытания миром, как можно, будучи уже командиром, обнаружить нравственную незрелость и с трудом возвращаться на истинный путь. Тема долгого возвращения с войны будет до конца волновать Бондарева.
Эта история основана на личном опыте младшего лейтенанта Бондарева: в 1944–1945 годах он учился в Чкаловском училище зенитной артиллерии и имел возможность продолжить военную карьеру. Великая Отечественная началась для него под Сталинградом, потом были форсирование Днепра и освобождение Киева, бои в Польше и на границе с Чехословакией. Воевал он в артиллерии, был командиром отделения и командиром орудия. Официально за Бондаревым числится четыре подбитых танка и самоходное орудие «фердинанд». Был дважды ранен, награжден двумя медалями «За отвагу».
«Батальоны просят огня»
Первая публикация: Молодая гвардия. – 1957. – №5–6
Книга, ставшая вехой в русской военной литературе ХХ века, впервые опубликованная в 1957 году и сделавшая Юрия Бондарева знаменитым. «Все мы вышли из бондаревских “Батальонов”», – говорил Василь Быков. 1943 год. Два батальона стрелкового полка в ходе боев за освобождение Киева (он здесь Днепров) выходят в тыл к немцам, имея задачу дезориентировать противника и сковать его силы. Они должны укрепиться на плацдарме, вступить в бой, затем подать сигнал «просим огня» и получить артиллерийскую и авиаподдержку основных соединений. Но командование внезапно меняет направление главного удара, чем обрекает людей на верную гибель: сколько батальоны ни просят огня, поддержки они не получают. Капитан Борис Ермаков, командир батареи, один из немногих выживших, говорит командиру дивизии Иверзеву: «Я не могу считать вас человеком и офицером…». И нам так трудно с ним не согласиться.
«Последние залпы»
Первая публикация: Молодая гвардия. – 1959. — №1–2
Первые военные повести Бондарева положили начало «лейтенантской прозе», созданной теми, кто сам воевал (Быков, Богомолов, Васильев), отмеченной исключительной фактографической точностью и, как правило, антивоенным пафосом. В этих книгах война предстает во всех своей невеселой «окопной правде» и горечи. Нам до боли жаль каждого отдельного человека, и все-таки мы не перестаем верить, что батальоны погибли не зря. Как не зря погиб другой комбат, капитан Дмитрий Новиков из повести «Последние залпы», один из самых бескомпромиссных и привлекательных героев Бондарева. Здесь наши освобождают уже чужую землю, а война опять вытаскивает из человека самое главное, хорошее и плохое, и дает каждому шанс преодолеть себя, искупить вину, сделать что-то важное для всех.
«Тишина»
Первая публикация: Новый мир. – 1962. — № 3–5
Один из самых популярных романов писателя, который считается первым антисталинским романом и вышел до «Одного дня Ивана Денисовича». Но это еще и тонкая, умная книга о любви и человеческих отношениях, и первая книга о послевоенном синдроме, о трудном возвращении с войны и возвращении к себе. Капитан Сергей Вохминцев недолго наслаждается послевоенной тишиной: он случайно встречается с неким Уваровым, мерзавцем, которого знает по войне. Сейчас Уваров на коне, и Сергей ничего не может с ним поделать, ни разоблачить, ни наказать, ни противостоять его клевете. Он вынужден начинать всё сначала и далеко от дома. Но с любимой женщиной… Еще одна линия романа – отношения Аси, сестры Сергея, и его друга и тоже фронтовика Кости Корабельникова. Роман начинается сюрреалистическим сном Сергея – его кинематографической оптикой восхищается Михаил Трофименков.
«Родственники»
Первая публикация: Октябрь. – 1969. – №8. – С. 85–175
Еще одна условно «невоенная» повесть Бондарева, касающаяся болезненной темы репрессий. В ее основе драматичная семейная история. Георгий Лаврентьевич Греков, большой ученый, в свое время отказался от сестры Веры, которая была осуждена по ложному обвинению. Вера провела в заключении 15 лет, но и ему пришлось заплатить по полной. Один из сыновей профессора Грекова, Алексей – фронтовик, и именно он является безусловным нравственным авторитетом, человеком, к которому обращаются с вопросами и проблемами и который знает, что он вправе и советовать, и давать ответы.
Василий Васильевич Бондарев, отец писателя, был арестован по клеветническому доносу в 1949 году и отсидел восемь лет. Из лагеря он вернулся с туберкулезом, но вылечился и прожил после этого еще три десятилетия. Бондарев горячо любил и отца, и мать, Клавдию Иосифовну, и всю жизнь вспоминал их с нежностью и благодарностью.
«Горячий снег»
Первая публикация: Знамя. – 1969. – № 9–11.
Самый автобиографический из романов Бондарева и одна из тех книг, без которых невозможно понять не только то, чем для нас является эта Война, но и то, почему мы такие. События разворачиваются в декабре 1942-го под Сталинградом, когда танковые дивизии Манштейна пытались пробить коридор к окруженной 6-й армии Паулюса. Нашим войскам отдан приказ любой ценой остановить наступление, и артиллеристы, среди которых молодые ребята только что из военных училищ, не имеют права отступать даже ценой собственной жизни. Время действия большей части романа – фактически сутки, в течение которых герои самоотверженно обороняют крошечный пятачок земли и почти все погибают.
В книге есть «холод, степь, ледяные траншеи, танковые атаки, бомбежки, запах гари и горелой брони». А еще – экзистенциальный ужас, любовь, которая помогает оставаться человеком, боль, благородная ярость, жестокое упоение в бою, беспощадное обнажение человеческих душ и самых первооснов жизни. Вместе с хорошим московским мальчиком, лейтенантом Николаем Кузнецовым, командиром взвода противотанковых пушек, и его боевыми товарищами мы снова и снова преодолеваем себя и уничтожаем врагов, проживаем на пределе эти страшные часы, а потом обмываем ордена Красного Знамени, полученные прямо здесь из рук командарма Бессонова, еще одного героя романа, глазами которого мы видим эти события. Две правды – окопная и штабная, правда солдата, младшего командира и правда генерала – здесь не противоречат друг другу, а дают единую картину нашей войны и нашей большой общей Правды.
Экранизация «Горячего снега» (1972, режиссер Гавриил Егиазаров) остается одним из главных наших военных фильмов. А в конце 1960-х Бондарев работал над сценарием киноэпопеи «Освобождение» и неоднократно беседовал с выдающимися военачальниками – Коневым, Рокоссовским, Жуковым. Эти встречи позволили ему увидеть и другую сторону войны, посмотреть на нее в другом ракурсе и другом масштабе. Но во все времена и независимо от ракурса Великая Отечественная оставалась для него Библией, основные события, вехи и фундаментальные постулаты которой не допускают обсуждений и вариаций. В течение всей жизни он не уставал снова и снова напоминать о том, кто и ценой каких жертв победил.
Здесь некой сатанинской силой правда, подобно оборотню, приняла облик лжи, а ложь — позицию правды, здесь все победы одерживал, оказывается, самоотверженный парень «дядя Сэм», и на азиатском, и на западном фронте, а театра серьезных военных действий в России не было, и мир от фашизма спасла благородная, любвеобильная, щедрая и богатая Америка при некоторой помощи англичан… <Нет>, человечество и его будущее было спасено…не в африканских песках Эль-Аламейна и не в Нормандии, а на пропитанных кровью полях сражений России, Украины и Белоруссии… (полностью эссе «Гомо моралис» см. в книге «Диалоги о формулах и красоте»)
«Мгновения»
Многие годы Бондарев работал в жанре, который сам называл «Мгновения». Но в книги, которые выходили под этим названием, включены не только мгновенные зарисовки и заметки, лирические миниатюры и стихотворения в прозе. Здесь есть и воспоминания о родителях, и довольно объемные рассказы, и эссе, и сны, и диалоги, и размышления. И вся эта проза в ее разнообразии отмечена острым интересом к жизни и каждому ее мигу, чувством красоты и конечности мира, чувством вины живущего перед павшими. Память о войне просвечивает сквозь все его творчество. В самой ткани его прозы чувствуется какая-то тайна, а за сценой мы почти всегда угадываем тревожное зарево и слышим отдаленный гул.
Потом сплошь потемнело над Волгой, черная рябь пробежала по плесам, запахло холодноватой свежестью, влажно потянуло густой прохладой, вдруг первые пульки дождя пробили спереди по воде, порывом хлестнули справа и слева от лодки — и обвальный ливень зашумел, загудел, забушевал вокруг, и все мгновенно расплылось, исчезло в водянистом тумане…Под трассами струй, под пушечными раскатами грома мы по скользким настилам побежали к будке лодочника, и тут, в нескольких метрах от берега, нас с такой сатанинской силой настигло копьистое сверкание молнии над головой, с такой мстительной удалью ударил оглушительный разрыв грома, что явственно запахло в воздухе порохом, жженой серой (позднее мой спутник сказал, что он тоже почувствовал этот запах)… (фрагмент новеллы «Две грозы» из книги «Мгновения»).