Книги и библиотеки

Создатели фильма «Человек, который знал всё» (реж.Владимир Мирзоев) все-таки оставили главную героиню библиотекарем, как оно и было в оригинале — одноименном романе Игоря Сахновского (журнальный вариант см.: Октябрь.2007.№1). Хотя (что в книге, что в фильме) ну какая библиотекарша из героини Екатерины Гусевой?! Только в самом начале она по-тургеневски теребит косичку, а буквально через пару эпизодов самозабвенно предается высокотехнологичным садо-мазо-утехам: тут тебе не просто банальные хлыстики-плёточки, а какие-то газовые баллоны, что ли, даже не поняла толком. Вот ведь какие черти водятся в тихих омутах! Какие мыши заводятся в наркотической пыли библиотек… Как по-вашему, зачем Ирину Безукладникову сделали библиотекарем? Ну, ладно,  не сделали, собственно, назвали, обозначили — зачем? Какой комплекс представлений стоит за этим образом? Классическая женственность (с тайной жаждой подчинения и невозможностью найти, кому бы подчиниться) плюс праздность (кто не знает, что библиотекари просто с ума сходят от безделья на своей «работе») плюс крайняя степень социальной ущемленности. Вот коктейль, от которого полагается пуститься во все тяжкие, что и делает наша героиня.

Но есть, безусловно, и более удручающие и гораздо менее лестные примеры, как в романе Романа Сенчина «Елтышевы» (Дружба народов.2009.№3,4), который мы, кстати, выдвинули на «Русского Букера» по горячей рекомендации Сергея Белякова. Валентина Викторовна, мать семейства, которое неуклонно катится к полной гибели — тоже библиотекарь, женщина в годах, уставшая и отяжелевшая. Ни разу мы не увидим ее с книгой: такой привычный способ забыться в беспросветных буднях не приходит в голову ни автору, ни героине. Не разглядим в ней ни проблеска «книжных» (в смысле высоких) принципов и ценностей. Периодически она вспоминает, кто написал такую-то книжку, которую она когда-то выдавала. Не вспомнив, быстро успокаивается… Не имея ничего общего с кошечкой Ириной, она поражает тем же тотальным отсутствием иммунитета, какой бы то ни было духовной сопротивляемости трудным обстоятельствам и дешевым соблазнам. Я всё понимаю. В одном случае я могу порассуждать про не находящую (достойного!) выхода агрессивную женскую сексуальность, в другом — про символ, так сказать, беспомощной провинциальной России.  Но профессиональную принадлежность обеих героинь я тоже просто не могу не заметить.

Ага, можно вспомнить других, симпатичных литературных библиотекарей. Можно толкать в спину лучших из нас с криками: «Посмотрите, они же не такие!»  Можно призывать коллег работать над собой, читать книги и т.д. Затевать всё новые дискуссии про «имидж профессии». И всё это правильно, но дело всё равно не в этом. Можно привести сотни примеров  сопротивляемости и выживаемости, деловой и жизненной хватки, которую демонстрируют библиотекари (и вообще женская часть нашего населения). Но в каком-то условном культурном поле библиотека так и остается заповедником для неких странных и слабых существ: выпусти их за ворота — они и поплывут. Мысль, что книга может быть источником силы и опорой в реальной жизни, как-то подозрительно редко приходит в голову книжным людям, пишущим и читающим. Не думаю, что это повод для обид, но определенно информация к размышлению.