Книги и библиотеки

Среди многочисленных списков «самых (главных, лучших) книг» есть особая разновидность: перечень произведений, которые надо, по мнению составителей, успеть прочитать до какого-то условного «времени Икс». До тридцати лет, например. Ну, или как в случае со «списком Путина», — до окончания средней школы.

Смысл в этом, конечно, есть. Некоторые книги, если они не прочитаны в детстве и юности, не будут прочитаны уже никогда. А это, как правило, самые важные книги. Хотя я сомневаюсь, что их так много. В общем-то уже и неважно, будет ли этот итоговый список составлен (возможно) и будет ли он всех устраивать (никогда). Ведь главное, что удалось на какое-то время занять делом библиотекарей, учителей и слушателей Эха Москвы, которые с удовольствием спорили, иронизировали, предлагали альтернативные списки, вспоминали книги своего советского/несоветского детства.

Известно множество примеров, когда произведения, написанные для взрослых, переходили в разряд подросткового чтения: «Робинзон Крузо», «Айвенго», те же «Три мушкетера». С другой стороны, есть книги, которые написаны-то были для детей, но со временем как бы выросли, усложнились и наполнились неожиданными смыслами. Хрестоматийный пример — Гайдар, который входит в любые списки внеклассного чтения, но ключа к которому у современных детей все-таки нет. Или вот напомнили еще «Дикую собаку динго» Рувима Фраермана. Помните? «Девочка ловила форель…» Продуманно-старомодная, возвышенная стилистика и целомудренная эротика. «И может быть, у него на коньке развяжется какой-нибудь ремешок. Тогда я завяжу его своими руками», — мечтает Таня. Дафнис и Хлоя в декорациях июля 39-го года (в «Красной Нови» за этот месяц и была впервые опубликована повесть).

Безжалостные дети с нежными глазами, которые так много понимают, которые все погибнут на будущей войне и знают это. Залитый светом, отчетливый и внятный, предгрозовой мир. Александр Терехов в своем романе о путешествиях в прошлое замечает, что «не все живут, запоминая время так, словно намерены вернуться». В советской предвоенной литературе тебя то и дело настигает ощущение, что и автор, и его герои живут именно так: запоминают свое настоящее, словно оно уже стало прошлым. Прошлым, в которое они страстно стремятся вернуться.

Конечно, мы сегодня отчасти дописываем эти тексты. Но додумывая и дополняя их, мы незаметно обогащаем и свое прошлое. Мы перечитываем книги своего детства и юности, и они оказываются тоньше и глубже, чем мы подозревали. Мы находим на этих страницах себя — и обнаруживаем, что и сами мы были, возможно, лучше, чем казались… У того же Терехова есть еще одна загадочная мысль, которая, кажется, о другом, но я ее все равно процитирую: «Надо научиться, пока еще есть что-то впереди, обжить свое прошлое». Может быть, читая определенные книги до определенного возраста, мы в каком-то смысле и обживаем свое прошлое? Это прошлое будет менять границы и очертания, там будут появляться белые пятна и темные провалы, мы захотим его забыть, переписать, выключить. Но неизбежно придет время, когда мы попробуем туда вернуться — и тогда книги, которые мы читали тогда, сделают это путешествие менее болезненным и опасным. Станут тем самым «каменным мостом» между разными эпохами нашей жизни.