Книги и библиотеки

Никакого сценария у этой встречи, конечно, не было, но рука невидимого режиссера чувствовалась. Было бы слишком прекрасно, если бы Александр Костарев просто читал стихи. И чтобы немного разбавить чрезмерно благожелательный настрой публики, ей предложили несколько вставных номеров.Вот эффектно заходят Константин Комаров и Александр Вавилов и после недолгих уговоров читают свои (но выбранные героем вечера) стихи. Вот выходит девушка в синем платье. Не меньше десяти минут и в неописуемой манере она декламирует лирику почему-то Набокова. Вот раздается из угла тусклый голос человека в черном, весомо изрекающий: «Это хит». Паузы были и досадными, и приятными, но возвращение на сцену самого Костарева всякий раз вызывало чистую радость. Возможно, так и было задумано.

Он читал стихи из практически готовой книги (выход которой, будем надеяться, не за горами) — новые и старые, напечатанные в двух толстожурнальных подборках и известные только на слух. Одно стихотворение его попросили повторить, вот это: «Февраль в России дольше, чем июнь, июль и август, но не нужно плакать…» (отсюда). Были стихи грустные и смешные. После многими уже нежно любимого стихотворения про «пёрышко на свитере» и «полоску света позади» (почитать можно здесь) звучала очаровательная вариация на морозную блоковскую тему, в которой целуются не голуби, а кошки, и герой читает не «Макбета», а Веру Полозкову. Были и точные бытовые зарисовки, и почти манифесты, как, например, известные «Воспоминания о ближайшем будущем». У Костарева появляются реальные или узнаваемые люди (девчонка из отряда «Каравелла»), объекты (Семь ключей) и маршруты (от отеля «Хайятт» до моста с замками) — но не только они делают эту поэзию такой неожиданно и сразу близкой. Здесь есть и обаяние интонации, и искренность без надрыва; и память о детстве с кашей и хрестоматийным закатившимся мячиком, и легкая игра цитатами, и ностальгия по тому, чего никогда не было. И благодарность, и благородство. Комментарии Александр давал предельно краткие, типа: «Прочитал этот стих, и он мне разонравился» или «Все мои стихи про Питер какие-то ироничные». Но подробных комментариев в общем и не требовалось, а слушать хотелось еще и еще.

Публичное исполнение, даже авторское, не всегда идет стихам на пользу. Хотя, думаю, Набоков все-таки не смог бы так испортить своим чтением свои, безусловно, не самые совершенные стихи… Лучшие молодые поэты Екатеринбурга, которые чуть ли не в полном составе присутствовали на вечере, читают себя очень хорошо, а в случае Вавилова, как все знают, просто гипнотизирующе. Что касается Александра Костарева, он читает совсем просто, без фокусов и отработанных приемов. Но эта простота завораживает, потому что находится в удивительной гармонии с самой этой поэзией, в которой нет ничего наигранно-наивного, простота которой естественна, как улыбка удивления, как молодость. Между прочим, Александру порекомендовали подстраховаться и постепенно переходить на прозу, так как поэтический дар его не так велик и глубок, чтобы не иссякнуть вместе с молодостью. Во-первых, скажу очевидное. Известны примеры, когда поэты переходили в лагерь прозаиков, полностью или частично, удачно или не очень. Но уж наверняка они делали это не потому, что кто-то будто бы умудренный подсказал им такой вариант. И не потому, что боялись когда-то там, в будущем, потерять свой дар. Как пишет поэт Александр Костарев, «нужно просто писать о чём знаешь и не бояться». Во-вторых. Не сомневаюсь, что у человека, которому приходится выслушивать подобного уровня и качества советы, есть от них противоядие. Иначе он, наверное, не умел бы писать стихи, которые так радуют и входят в тебя так легко, как весенний ветер через приоткрытую балконную дверь.