Книги и библиотеки

Хемири Ю.Х. На красном глазу / пер. со швед. О.Коваленко // Иностранная литература. 2007. №3. 98–199
Старк У. Умеешь ли ты свистеть, Йоханна? / пер. со швед. О.Мяэотс. – М.: Самокат. 2005. – 124 с.
Рассказы шведских писателей / пер. со швед. Е.Самуэльсон // Звезда. 2007. №7. С.116–128

Поводом были Дни Швеции в нашем городе. Но из всех событий я отметилась только на семинаре по шведской детской литературе, который проводила Библиотека для детей и юношества. Шведы страшно серьезно относятся к тем книжкам, которые читают их дети, как и к детям вообще. Они считают, например, что не может быть вопросов неприличных и неправильных. С детьми можно и необходимо говорить обо всем и на всё, что детей интересует, должен быть найден разумный, компетентный, внятный ответ. Мир, который показывают шведские писатели детям и подросткам, не лишен противоречий и конфликтов, но это ясный и прозрачный мир. И скучноватый, я бы добавила – потому что это мир без тайны, реальность, не предполагающая вопросов без ответов. Вот, допустим, Ульф Старк, которого называют «наследником традиций Астрид Линдгрен». Обе повести, вошедшие в книгу – и заглавная, и вторая, «Сикстен» – очень приятные и, что называется, позитивные. В первой мальчик находит себе дедушку в доме престарелых и скрашивает его последние дни, во второй сын помогает отцу обрести новую подругу и счастье.  Эта проза человечна, хорошо читается, в ней нет фальши. Но и полета (как у Линдгрен) нет.

Как нет его, по-моему, и в большинстве «взрослой» прозы, представленной и в тематической шведской «Иностранке», и в «Звезде». Шведских писателей хорошо учат основам мастерства, в Швеции существует множество специальных курсов. Это, как правило, вполне умелые тексты. Вы наверняка оцените, «как» это сделано, но вот «о чем» сделано или, хуже того, «зачем» – слишком часто остается непонятным.

И тем больше на этом гладком фоне выделяется дебютный роман писателя тунисско-шведского происхождения Юнаса Хассена Хемири «На красном глазу». История, которую рассказывает подросток Халим, чьи родители когда-то приехали в «страну всеобщего благоденствия» из Марокко, она и забавная, и трогательная сама по себе. Но она еще пронизана уморительной – что поразительно для переводного текста – языковой игрой. Халим, никакого другого языка, кроме шведского, не знающий, безбожно этот язык корежит, переворачивает с ног на голову все устойчивые конструкции и грамматические условности. «Я сохранил газету, хотел показать папе. Это красноречистое доказательство, что политики делают все возможное, лишь бы превратить мигрантов в шведьё. Пока я тайком проникал во все новые и новые туалеты и разрисовывал стены и зеркала звездами и полумесяцами, я клялся, что всегда буду против шведофикации. Никогда не стану есть их тухлые анчоусы под рюмку шнапса в Скансене или отплясывать в деревянных башмаках «Маленьких лягушат» вокруг их долбаного майского шеста. Я никогда не позволю политикам запретить шузы и майки в обтяжку или повысить цены на гель для волос. Когда Даланда говорила со мной, я ей поверил, но все же не думал, что признаки так сильно налицо». Это он, представитель куда более древней цивилизации, как бы протестует против «шведаков» и их образа жизни. А заодно, между делом, показывает абсурд жизни вообще, абсурд, к которому все мы притерлись и притерпелись. Халим играет в «султана мысли», философствует, и его умозаключения бывают неожиданно остры, в них много истины, но еще больше  одиночества и тяги к простому человеческому теплу. Тонкий и остроумный роман Хемири стал бестселлером в Швеции, что делает честь шведскому читателю.