Книги и библиотеки

Кушнер А. За рощицей статуй, за лесом колонн // Знамя. 2007. №7. С. 3-7
Леон Д. Смерть в «Ла Фениче» / Д. Леон; пер. с англ. Е. Чевкиной. – М.: Иностранка, 2003. – 367 с. (Лекарство от скуки)
Моран П. Венеции / П. Моран; пер. с фр. А. Смирновой. – СПб: ИНАПРЕСС, 2001. – 224 с.
Рубина Д. Рассказы // Дружба народов. 2007. №7. С. 8-37

Венеция и в центре-то ночами
Черна, мрачна, особенно зимой,
И что там за её сквозит плечами,
Ей, кажется, неведомо самой,

С погасшими витринами, — тем глуше
На набережных дальних, тем страшней
Облезшие дворцы, в которых души
Умерших прозябают без огней…

Стихи Александра Кушнера можно было бы легко поставить эпиграфом к роману Донны Леон, американки, пишущей детективы из венецианской жизни. Правильные декорации для загадочной истории, которая разворачивается именно что зимой. Это важно, потому что нам показывают Венецию непраздничную, безлюдную и провинциальную, где после десяти вечера исчезают все признаки жизни, а уровень преступности один из самых низких в Европе. Любое преступление здесь, особенно убийство, а тем более убийство великого оперного дирижера – это событие экстраординарное. Во многом потому, полагает комиссар полиции Гвидо Брунетти, что преступники «просто не знают, как им выбраться из этого города», а решаются на преступление обычно не коренные жители Венеции. Сам детективный сюжет довольно предсказуем, но упакован хорошо, герои почти все очень неглупые люди, с которыми интересно, и атмосфера в целом полна какого-то неуловимого обаяния.

Венеция давно потеряла для нас привкус экзотики и чего-то недосягаемого: если мы сами там еще и не были, то среди знакомых наверняка наберется пара-другая путешественников, поскучавших на Биеннале, заглянувших на Кинофестиваль, покатавшихся на гондоле. Там постоянно прогуливается кто-то из наших. Ну вот хотя бы Дина Рубина, которую многие любят. «Итальянский» рассказ «Гладь озера в пасмурной мгле» – в новой подборке писательницы. Приятно посмотреть на Венецию глазами человека, который не устает любопытствовать, замечать, всматриваться и вслушиваться, не теряет свежести восприятия, умеет при этом не утомить, а порадовать звонкими подробностями. «Тут можно много чего найти и потрогать». Это как посидеть со старой приятельницей за чашкой кофе и необременительным разговором.

А Поль Моран – это для гурманов. Множественное число – не опечатка, ведь автор книги, космополит, дипломат, эстет, рассказывает о самых разных Венециях, которые ему случилось повидать или вообразить. Венеция Пруста, многолетнего друга семьи,  Венеция Казановы, Джорджоне и Дягилева. Венеция в 1907-м, 1913-м и в 1971-м. Люди уже непонятной, исчезнувшей породы, знатоки и ценители подлинной красоты. «Никто из них не любил привлекать к себе внимание, они не воровали бутылок с шампанским, не разъезжали по лагуне, нагоняя высокие волны…Они владели несколькими рисунками мастеров (не картинами, на это не имелось средств), они не были ни теоретиками, ни интеллектуалами, не любили уснащать свою речь измами; список того, кем они не являлись, чего они не говорили и чего не делали, можно было бы продолжать до бесконечности, и тем не менее они ни на кого не походили». Это и мемуары, и элегия, акварель и роман, и путеводитель по хорошему вкусу, и рассказ о жизни, полной поисков гармонии, и прощание со старой Европой, олицетворением которой стал город на воде.  В этой Венеции нам не побывать уже никогда. Только в «челноке искусства».