Не так редко в своей истории Россия и Британия оказывались по одну сторону баррикад. Но интереснее, конечно, вспоминать не то, как мы вместе воевали против кого-то, а то, как обстоятельно и со вкусом враждовали друг с другом.
Отличная новость для всех любителей науки: создатели сериала «Космос: Пространство и время» (Cosmos: A Spacetime Odyssey) объявили о продолжении съёмок. Первый сезон, ведущим которого стал харизматичный американский астрофизик Нил Деграсс Тайсон, вышел в 2014 году и стал своеобразным перезапуском сериала 1980 года «Космос: персональное путешествие» (Cosmos: A Personal Voyage) и данью памяти его автору и ведущему Карлу Сагану.
Сагана мы знаем не только как выдающегося астронома, но и как одного из самых вдохновенных популяризаторов науки XX века. Прошлый век вообще был богат на энтузиастов, ведущих по своим стопам юные умы, остаётся лишь надеяться, что и новый век ему не уступит. Однако рассказать сегодня я хочу о временах, ещё более ранних, когда учёные предпочитали вариться в своём сообществе и мало помышляли о приобщении простых людей к тайнам природы, и о человеке, который это изменил. Звали человека Камиль Фламмарион.
Серия комедийных романов о шопоголике Ребекке Блумвуд от британской писательницы Софи Кинселлы (род. 1969) заслуженно является одной из самых популярных в мире, во многом потому, что на ее примере ярче всего диагностируется наиболее распространенная психическая зависимость наших дней – шопоголизм, или страсть к неосознанным импульсивным покупкам. Психологи направо и налево анализируют поведение людей, подобных главной героине Кинселлы, смело разбирают на части причины, побудившие их вести подобный, совершенно необузданный образ жизни. Но прочитав первую из многих книг о Ребекке, я пришла к выводу, что не психологией единой интересны эти небольшие романчики, больше напоминающие по своему настроению искрометные короткие рассказы.
Продолжая тему современной женской литературы, начатую в очерке о творчестве Хелен Филдинг, сегодня мне бы хотелось более подробно поговорить о таком явлении, как Chick Lit, то есть «Литературе для цыпочек», или, если переводить дословно – «Курином чтении».
Август считается опасным для России месяцем, но что может быть лучше августа? Ещё лето, но уже взрослое, спокойное, слегка утомлённое. Ещё может быть очень тепло, но мучительно жарко – вряд ли.
На одном из последних занятий Школы читателя на наш вопрос «Вы знаете сайт Белинки?» мы услышали ответ слушателя (с удивлением в голосе) — «Конечно!». А как же иначе? Неужели у региональной библиотеки может не быть сайта, который легко находится через поисковики?
Настоящее лето – это когда все разговоры в конце концов сводятся к теме дождя. Когда очень многие – да почти все – наши радости и беды отступают и тускнеют перед тем, что действительно важно.
Пару лет назад мне довелось застать за чтением книги Х. Филдинг одну свою однокурсницу и на вопрос, нравится ли ей история о Бриджит, я услышала: «Нет, это такая пошлятина, ты себе даже не представляешь. Фильм лучше». Ну что ж, фильм мне самой всегда казался немного глуповатым, хоть и милым, и я решила, что данное творение британской писательницы не стоит моего внимания. И очень зря я так думала.
Встречались ли вам в жизни детские книги, которые в детстве не произвели никакого впечатления, зато во взрослом возрасте любовь к ним нагрянула совершенно нечаянно и внезапно? Для меня такой запоздалой любовью стала «Алиса в Стране чудес». Возможно, причиной стали откровенно страшные иллюстрации, а возможно, своеобразный перевод Б. Заходера. В переводе Заходера куда больше самого Заходера, чем Кэрролла, хоть нельзя не признать, что стихи адаптировал он весьма неплохо. Сейчас, наколлекционировав изрядное количество изданий, я считаю, что классический перевод Н. Демуровой лучше всех. Кто знает, что стало бы со мной, попади мне в руки подходящее издание в детстве, оценить же идею по заслугам я смогла лишь в начале 2000-х, после экранизации 1999 года, показавшей Страну чудес как череду очаровательных локаций, каждая из которых существует по своим собственным законам, а вместе они составляют безумное мироздание в лучших традициях абсурдизма, мироздание, в котором хотелось бы поселиться. И пусть некоторые недоумевают, как можно прожить в столь неупорядоченном месте, хочется напомнить, что все мы здесь давно безумны.